«Не докрутили технологию»: почему добыча нефти в ХМАО не эффективна?

Копали яму, а не вкладывались в нефть

Последнюю пятилетку под руководством Натальи Комаровой нефтяной запал Югры на разработку новых месторождений заметно под сократился. Хотя еще в 2020 году экс-губернатор округа заявляла, что на первом плане «прорывные технологии добычи углеводородов», с оглядкой на «необходимость учитывать зеленый разворот в энергетике».

«Это естественно было обременение для нефтяной отрасли. Оно затормозило развитие. Допустим, те же British Petroleum („Би-Пи“), они взяли на себя серьезные обязательства, но быстро отказались от них, как только это стало возможным. По большому счету это нефтяникам не нужно, но пришлось создавать подразделения, водородные программы, иначе не дали бы спокойно жить. Сейчас, когда начинаем от этого потихоньку отказываться, рычаг ослабили, потому что в зеленой всей этой повестке нет маржи на самом деле. Тот же самый Shell, например, который очень сильно по этому пути пошел, получил в итоге проблемы с финансами», — отмечает в разговоре с корреспондентом Муксун.fm независимый аналитик Дмитрий Адамидов.

В этот же период старой доброй нефти стали искать замену в Югре. «Новой нефтью» назвали креативные индустрии. И первый год, казалось, что на них смещается не только внимание, но и инвестиции. В нефтянке тем временем все больше заговорили о трудноизвлекаемых запасах (ТрИЗ), которые требуют новых технологий, прорывных решений и больших средств.

Прошло почти пять лет. И то, что явно боялись признать окружные власти и озвучить нефтяники, открыто обозначил на Югорском экономическом форуме директор Департамента нефтегазового комплекса Министерства энергетики РФ Антон Рубцов — инфраструктура работает неэффективно.

«Сегодня в Югре создана вся инфраструктура под ту добычу, которая была раньше. Если добыча снижается, значит, инфраструктура работает неэффективно. Значит, нужно задействовать инфраструктуру и разрабатывать технологии. ТРИЗ — функция между технологией и экономикой. Либо что-то не так с технологией, либо — с налоговой системой. Обязательно нужны стимулы для геологоразведки, нужно вкладываться в долгую. Мы должны дать эту основу, чтобы доразведовать и искать запасы в регионах традиционного присутствия нефтяников. Соответственно ХМАО будет играть ключевую роль», — отметил Антон Рубцов.

О том, что добыча нефти в ХМАО и вправду может снизится (не берем во вниманием нынешнюю сделку с ОПЕК+), говорят и прогнозные данные. При худшем стечении обстоятельств показатель опустится с текущих 205 млн тонн нефти (данные 2024 года), до 79 млн тонн.

Фото: Презентация Правительства Югры на ЮЭК-2024

При этом все зависит от проектного и текущего коэффициента извлечения нефти (КИН). На сегодняшний день перспективные кластеры имеют накопленную добычу нефти в 12,8 млрд (или 36%), ресурсы нефти составляют 11,7 млрд (33%), остальная треть приходится на ТрИЗы, на которые требуются технологии гидравлического разрыва пласта и термогазового воздействия.

В департаменте недропользования и природных ресурсов ХМАО отмечают, что сегодня доля добычи из трудноизвлекаемых запасов нефти в автономном округе составляет четверть от всего добываемого сырья.

Все новое — это хорошо забытое старое

Во время визита в ХМАО полномочного представителя президента в УрФО Артема Жоги, губернатор Югры Руслан Кухарук отметил, что сегодня югорские нефтяники возвращаются к старым месторождениям. С одной стороны, логика проста и понятна. Появились новые технологии и надо их применить. К тому же, это работа намного дешевле.

«Традиционно ведение работ на уже разрабатываемых месторождениях, с подготовленной инфраструктурой, экономически более выгодно чем проведение работ на новых не обустроенных участках», — комментируют Муксун.fm специалисты депнедра и природных ресурсов ХМАО.
Источник: Muksun.fm